---->Кабинет Кросса Каена
Айдо, тем временем, особо и не спешил, волоча чемодан по полу и придерживая его за самый задрипанный угол, однако чтобы не наклоняться за ним. В итоге тот был поперевернут как можно, в следствии чего и грязный весь. Но, вообще, это было просто банальное желание не тащить сей предмет у себя на плечах. Не было желания тащить его вообще. Недовольно фыркнул, покосившись в сторону несчастного, который столько пережил, но в то же время уже и ненавистного, ибо из-за него все это и началось, чемодана. Че-мо-дан. Это слово скоро будет сниться Ханабусе в страшных снах.
Делать мне будто нечего...
Взыгравшие гордость и самодовольствие давали о себе знать. Айдо остановился, собираясь уже покинуть коридор, оставив Мико саму разбираться со своими проблемами, а потом вспомнил, что ему действительно делать-то почти нечего. Вернее, конечно, всегда можно вернуться в Лунное Общежитие, вернее, уже наверное за его пределы. По расчетам Ханабусы все уже должны были беспрепятственно отчалить, ведь ждать его по меньшей мере глупо, а по большей ни на кого не похоже. Так, минут 5-10 возможно. Но в коридоре все еще никого не было, что-то должно было задержать народ. В итоге мы понятия не имеем что творится снаружи. Вздохнул. Так, как вздыхают от безысходности, с долью раздражения. На самом деле, юноша не так уж и был раздражен, просто хотелось 1) есть (т.е. пить сию мерзость, разводимую в бокале); 2) всплыть в обществе Канаме (ведь это его святая обязанность); 3) увидеть Каина (ну привык он к нему, да и будет кому рассказать, что в Дневном общежитии его, Идола, никто не встретил). Но, в то же время, девушка эта иногда выдавала веселые вещи. И Хана, снова взяв чемодан за этот угол, потащился в комнату, за дверью которой скрылась Мико.
Открыл оную резко, появившись вообще как у себя дома, закрыл так же. Чемодан бросил куда-то в сторону кровати девушки и с непринужденным видом осмотрелся. Обычная на вид комната, конечно, намного менее шикарная, чем комнаты в Лунном Общежитии, но жить можно. Сам Айдо, само собой, жить здесь бы не стал. По крайней мере стал бы упираться и капризничать. Но, по сути-то, если придется, то жить будет каждый где скажут.
- Ну все, я сделал все, что можно! - отмахнулся Айдоу. Фраза прозвучала на средней тональности энергичности и с явным недовольством, ибо для него это не обычное дело. Фактически, он этим вообще не занимается. А потому ждал несколько другого отношения.

Мико, выглядящая сейчас будто бы на грани жизни и смерти, поклонилась. О назначении поклона не догадаться было невозможно, но жест этот выглядел слишком уж искренне, слишком без задней мысли, чтобы над ним не задуматься и сказать что-нибудь вроде "Нандэ мо най". Ханабуса и задумался, уставившись на девушку и скрестив руки на груди. Брови чуть сведены к переносице, что свидетельствует о еще не прошедшем легком возмущении и негативе.
Айдо очень похож на ребенка... Детские обиды, детский восторг, детский эгоизм, детская радость. Все не детское пряталось как можно дальше, ибо все это слишком нежелательно показывать видом. Взрослая тоска, взрослая преданность, взрослые раны и переживания. На них предпочитал не обращать внимания и сам владелец, они даже не считались замкнутостью или какой-то особой тайной. Их тема никогда не всплывала в мыслях и существование подтверждалось только чувствами и действиями. Чувствами - внезапно, когда что-то или кто-то невольно напомнит, действиями - как поставленная на автомат машина, когда нет места раздумьям и когда просто знаешь, что это нужно сделать. Нужно лично тебе. Не нравится всеми любимому Идолу быть взрослым, что-то скрывать или прятать. Очень глубокое осознание чего-то зарытого оставляет неприятный осадок. Но, смирившись с этим, становится даже легче. Тогда можно продолжать высказывать свои эмоции дальше, пусть те и будут ложными. Зато безумно нравится проявлять все свои остальные настоящие чувства видом. Это словно бесконечно себя баловать. И вот сейчас он был скорее ребенком, который, не задумываясь, надулся в ответ на какие-то не понравившиеся действия и сейчас находящийся в процессе размышлений "обижаться или не обижаться?". Конечно же, как и у всяких детей, обида исчезла вместе с размышлениями сама собой. С этим и мышцы лица заметно расслабились, перейдя в нечто такое само собой разумеющееся, смесь внутренней легкости и внешней свободы.
- Я обязательно верну тебе долг.
Будешь таскать мои чемоданы?
Однако что-то в голосе девушки не дало сказать фразу вслух, хотя та хорошо разрядила внутреннее напряжение. Покинув кабинет директора, Айдо вообще начал очень быстро регенерировать свое состояние. Даже вернул его полностью и уже не задумывался о том, что же там, собственно, было. На лице появилась улыбка. Одним кончиком губ, а потом и настоящая, широкая такая. Это Хана представил как Мико тащит чемоданы, а он, громко и заливисто смеясь, кричит что-то вроде "Работать, негры, солнце еще высоко!". Поэтому и глаза Кураи увидела с отблеском той жизни, что продолжала неугомонно кипеть внутри.
- Все таки у тебя красивые глаза.
На этом месте можно было бы стоять и бесконечно друг на друга смотреть. Молча. Обязательно молча. Так положено по закону жанра.
- Тут не только у меня глаза красивые... - произнесено тоже со слабо заметной усмешкой. Конечно же, Ханабуса имел в виду общеизвестный факт магнетического влияния глаз вампира на человека. Но поскольку сущность Ночного Класса известна немногим в этих стенах, то и слова остались просто словами. Что-то в нем смягчилось, стало не таким критичным и перешло в рамки расслабленности. А потом, как бы опомнившись, весь аж засветился:
- Аригато, Мико-чан~
Положение, в котором они стояли, казалось странным.
- Ты бы тоже присела... - садясь на вторую кровать, а, вернее, развалившись на ней. - Выглядишь так, словно тащила все это от самого дома...
Не прямые слова в духе "Отдохни, выглядишь устало". Но поскольку блондин не испытывал настолько глубоких переживаний, чтобы сказать это так задушевно, то и выдал в своем духе "Как бы между прочим" и "Ничего серьезного", особенно учитывая, что им самим воспринималось именно так.

Все время, пока полулежал на кровати, Айдо смотрел на Мико. Скорее это было вызвано тем, что комнату он уже осмотрел и не видел смысла сверлить ее взглядом лишний раз. Обычно так делают, когда в чем-то неуверенны, когда чувствуют себя неловко или просто не знают что сказать. Ничто из этого вампира не тревожило, он был спокоен, уверен в себе и не беспокоился насчет правильности или неправильности собственных слов. Поэтому взгляд и остановился на девушке, не изучающий, а самый что ни есть обычный. Таким образом, он с небольшим интересом проследил за тем, как та села на свою кровать.
- Нэ, Айдо, сколько ты уже в этой школе?
Не сказать, чтобы это особо удивило, расстроило или разозлило Ханабусу... Просто всегда было принято называть знакомых так, как это было принято еще издавна. Привыкли к этому все, а внезапное исчезновение суффикса в случае недавнего знакомства было не особо вежливым. Особенно когда кто-то старше тебя. Внутри небольшое замешательство, которое он, однако, показал только снова нахмурившимся видом и совсем немного поджатыми губами.
- С основания академии... - небрежно бросил юноша, поудобнее устраиваясь и уже лежа на кровати, скрестив руки под головой, на подушке.
Как и ожидалось, про имя тоже на время забыли.
Черт, какая жесткая...
Хана потыкал пальцем в кровать, попытался раскачаться, как бы проверяя можно ли на ней прыгать. Действительно, прыгать было можно.
...но лежать просто невыносимо. Ай, ладно, не стоять же, в самом деле...
Айдо привык к удобству и комфорту, привык к красивым вещам, вкусным напиткам. Вообще, блондин баловал себя не только в плане поведения. Но в то же время, хоть и был он несколько капризен, а назвать его слишком уж избалованным было нельзя. Где-то в подсознании есть линия, которую нельзя пересекать в своих жалобах насчет удобства и прочих таких вещей. Правда, сейчас был не тот случай, и единственной причиной, по которой все об этой кровати не было высказано в ту же секунду, был слишком уж убитый вид Кураи.
- Классы вообще только не так давно сформировались... - взгляд уставился в потолок, а потом снова перешел в сторону собеседницы. - Сколько тебе лет?
Вопрос в лоб. При том задан он с большим интересом, словно это имело значение. Хотя, вообще, имело! По той же теме именных суффиксов, к примеру, да и вообще.

- Восемнадцать? - взгляд в очередной раз пробежался по Мико, осматривая ее фигуру, выражение лица, да и вообще ее всю. Появились сомнения, ведь девушка вполне могла сказать неправду. Но, с другой стороны, зачем ей это?
Ну, во всяком случае она не похожа на этих обворожительных, но очень уж глупых девиц, что поднимают гам возле ворот... Значит и лгать ей нет причин! Но что бы я без тех девиц делал?
Улыбка на губах на доли секунды приобрела странный, самодовольный оттенок. Ханабуса снова засветился, почувствовав, что он все еще Идол, а личность, лежащая сейчас напротив, редкое исключение из правил. В какой-то мере он даже успокоился, дал себе волю вести себя более естественно. Конечно, в блондине могла бы взыграть гордость, дескать он, неподражаемый, да не смог соблазнить ученицу Дневного Класса. Однако зачем ему это все? Ведь он вполне спокойно уживается с тем, что вокруг есть множество девушек, которые выкрикивают чье-то еще имя. В общем и целом, с Кураи только что спало бремя его своеобразного "домогательства", от чего ей в будущем определенно станет легче.
- Значит, мы одногодки...
Тон Айдо перешел в не очень заинтересованный. Такой, когда он и не ставит цели выглядеть как-то, да и не думает особо ни о чем. Обычно он вообще не ведет себя так в присутствии людей. В конце концов, люди для него значат слишком мало. С ними весело... И конечно же нельзя забыть вкус их крови. Облизнулся, прикрывая глаза и переворачиваясь на спину. Руки скрестил под головой, а одну ногу закинул на другую.
- Почему ты не прогонишь меня? - тот же обычный тон, не выражающий ничего особенного.

- Не в состоянии… встречный вопрос, почему не уходишь?
- Да вот пора бы! - словно бы спохватившись ответил Ханабуса, резко вскакивая и оказавшись в сидячем положении на краю кровати. Та действительно была не такой уж жесткой, но понятия, знаете ли, у всех разные. Сонливость все еще гуляла где-то в голове. Оставшаяся от дневной бессонницы, сейчас она боролась с обычным приливом сил с наступлением темноты. И правда, за окном уже полностью погас рассвет, на небе появились звезды. Вероятнее всего, Ночной Класс уже должен быть в учебном корпусе.
Ну и что? Не велика потеря... Можно и без меня как-нибудь посидеть в полной скуке и одиночестве. Хотя докладывать Канаме-сама что же я делал все это время... И при том говорить, что помогал какому-то человеку...
Еще несколько секунд Айдо смотрел на девушку, как бы решая что его ждет тут в следующие минуты. Оказалось, ничего радужного. Та лежала, уже, видно, находясь одной ногой во сне, говорила несколько лениво, с натяжкой, как показалось вампиру.
- Потому что с тобой все же веселее, чем сидеть на этих скучных-прескучных уроках... Но ты уже скоро уснешь, как я вижу
Встал юноша так же энергично, как только недавно поднялся. Потянулся, пока не спеша двигаться с места.
- Я тебе даже завидую... Совсем не спал сегодня... - Хана потер глаза, при том как бы в подтверждение своих слов широко зевая.
Мысли перенеслись в Лунное Общежитие, где стояла такая приветливая, такая мягкая и желанная постель. Задернутые шторы, тишина и покой... Но не было абсолютно никакого резона спать ночью. В конце концов, вскоре привычная бодрость, всегда наступающая ночью, даст о себе знать и сотрет всю усталость. И единственное, что напомнит о бессонном дне, так это еще более крепкий сон следующим утром.
- Ну... Тогда оставлю тебя наедине с этим монстром... - Айдо недовольно кивнул в сторону чемодана, свободным шагом направляясь к двери.